В кочегарке одного из питерских домов, затерявшейся среди серых дворов-колодцев, майор в отставке коротал свои дни, подбрасывая уголь в ненасытную топку. Середина девяностых наложила на город особый отпечаток — где-то за стенами бурлила новая жизнь, а здесь, в теплом полумраке, время текло медленно и размеренно. В перерывах между сменами старик садился за старенькую "Ундервуд", и под мерный стук клавиш рождались строки его рассказа — истории о людях и временах, которые уже канули в лету.
Но уединение кочегара было обманчивым. Дверь в котельную то и дело скрипела, впуская самых разных гостей — от соседских старушек с пирогами до бывших сослуживцев с бутылкой портвейна. Каждый приносил с собой кусочек внешнего мира, свои заботы и радости, которые потом незримо вплетались в повествование на пожелтевших листах. Так кочегарка превращалась в своеобразный клуб, где под шум пламени рождалась живая летопись уходящей эпохи.
